Тезис — «хороший снимок в подписи не нуждается» — нетрудно оспорить. И всегда следует помнить, что спасти плохой по содержанию и форме снимок хорошей подписью — задача более чем сложная и неблагодарная. Чаще всего в спорах каждый остается при своем мнении, но почти всегда попутно возникает вопрос — обязан ли журналист стремиться к одинаково совершенному владению пером и фотокамерой?В отличие от текстовых и словесных описаний, входящих в человеческое сознание как бы в определенной логической последовательности, а значит, сравнительно медленно, визуальная информация, благодаря своей конкретности и наглядности, воспринимается мгновенно. Она способна воздействовать с большой эмоциональной силой на читателя-зрителя. Кроме того, общеизвестно, что статичное изображение обладает свойством глубоко и надолго запечатлеваться в человеческой памяти. Видимо, все эти и многие другие преимущества визуальной информации и породили сомнительный тезис универсальности фотографического языка для всех стран и народов. Значительно более аргументирована и подтверждена множеством практических примеров иная точка зрения, афористически выраженная Эдвардом Стейхеном: «Одна фотография может заменить десять тысяч слов при условии, если она будет сопровождаться десятью словами». Словесное сопровождение в этом случае помогает более широкому охвату явления, проникновению в его сущность, облегчает прочтение и усвоение авторской концепции, подчеркивает идею фото-произведения. Интересно, что многие из тех, кто согласен с утверждением Стейхена, тем не менее относят его к сфере бытования фотографии спортивной, публицистической, информационной, оставляя за художественной фотографией право выражать авторскую идею исключительно визуальными средствами, без помощи текста. При этом такие подписи, как «Портрет», «Этюд», «Пейзаж», трактуются как некий регистрационный знак, «порядковый номер», собственное имя произведения, необходимое для его обозначения в каталоге и не более того. На самом же деле даже такие, ставшие привычными, шаблонными, названия снимков играют роль значительно более важную. Они, пусть самым примитивным образом, но подчеркивают некую абстрагированность изображения, намерение автора преподнести читателю-зрителю не саму жизнь в конкретном воплощении, а ее художественную интерпретацию, которая и есть выражение определенной авторской идеи. Что же касается фото-информации, фото-публицистики, то ее фотографическая часть немыслима без текстового обозначения, без ответа на вопросы, которые могут возникнуть у читателя-зрителя. Самые простые и, как правило, обязательные из этих вопросов — «кто?», «где?», «когда?». Но есть еще и «как?», «почему?», «для чего?» и множество других, перед которыми фотообъектив пасует даже в руках самого опытного, находчивого и талантливого журналиста, вознамерившегося ответить на них одним или даже многими снимками без помощи текста. Практика журналистской работы богата примерами всяческих недоразумений и ошибок, возникших в связи с нарушением смыслового единства фотографии и ее текстового сопровождения. Но она еще богаче, когда речь идет о фото-журналистике в зарубежной прессе, фактами преднамеренной дезинформации. Наряду с фото-ложью, рожденной выбором момента съемки, ракурсом, эффектами оптики, деформацией изображения, ретушью, монтажом и другими ухищрениями, текст к снимкам может работать на дезинформацию, радикально меняя смысл самого, казалось бы, безупречного, с точки зрения подлинности, фотоизображения.
Один и тот же снимок, в зависимости от подписи, графического оформления, публикации в том или ином органе печати, приобретает совершенно иную трактовку. В дирекцию французского фото-агентства «Рафо» однажды почти одновременно обратились католический еженедельник и профсоюзный журнал с просьбой предоставить фотоизображение, иллюстрирующее в первом случае — символ хлеба и во втором — возрастающую дороговизну муки. Оба издания выбрали для иллюстрации… один и тот же снимок. Директор агентства, усмотрев в этом некую опасность, дал задание фотографу сделать для профсоюзного журнала другой снимок, на котором должен быть изображен хлеб, в совершенно иной композиции и сюжетном решении. Тот же директор агентства, утверждая, что фотоизображение в зависимости от подписи и функционального использования может говорить все, что угодно, привел в качестве примера символический снимок человека, бегущего по дороге против солнца. Снимок имел большой успех, хотя фотограф Сабина Вайс сделала его только для того, чтобы проверить, заряжен ли фотоаппарат, и попросила своего мужа пробежаться по дороге. Своеобразная подсказка, в какой бы форме она ни была сделана, может иметь для снимка важное оценочное значение.
Подпись под произведением изобразительного искусства, спустя даже значительное время после его создания, почти никогда не меняется. В то же время подпись под фотоснимком может меняться неоднократно и в связи с отдаленностью времени публикации от времени создания снимка, и в связи с публикацией в другом органе печати и особенно в связи с новым местом бытования журналистского снимка — в книжном издании или на выставочном стенде.
В наиболее полном объеме сопроводительная подпись выполняет свою роль в случае, если, обладая всеми специфическими свойствами вербальной информации, она не дублирует того, что предложено визуальной информацией, а обогащает, комментирует, придает снимку большую степень достоверности, вызывает интерес к его содержанию. В то же время фоторепортер или бильд- редактор, вкладывая в подпись максимум информации, не должны полностью лишать читателя- зрителя возможности иметь собственное мнение.
Характер взаимоотношений фотографии и текста, занимаемая ими газетная или журнальная площадь зависят, разумеется, от типов изданий и задач, которые они ставят перед собой. Во многих редакциях периодических изданий в последние годы заметно улучшилось качество текстов к снимкам. С одной стороны, этому способствует возросший интеллектуальный и образовательный уровень репортеров, с другой — привлечение литературных сотрудников и редакторов к серьезной работе над «малыми формами». Можно привести немало примеров интересных, творческих решений, направленных на поиски максимальной эффективности сочетания фотографии и текста. По многолетней традиции «Комсомольская правда» предоставляет широкие возможности своим фоторепортерам и литературным сотрудникам как для иллюстрирования текстовых материалов, так и для широкого сопроводительного текста к снимкам. И в тех и в других случаях, как правило, обеспечена их «стыковка».
Вдумчивый, серьезный подход к текстовому сопровождению снимков должен быть обязателен для всех изданий и при всех обстоятельствах. Но, к сожалению, журналистская практика дает немало примеров, когда это условие нарушается. И как результат — кочующие из номера в номер подписи под снимками, созданные по одному трафарету. Максимум, чем они могут информационно обогатить изображение, — это сообщить фамилии, должности, место работы героев снимков и процент выполненного ими производственного плана. Зачастую по определенному штампу создаются и расширенные текстовки, хотя есть возможность решить их в сочетании со снимками как оригинальное журналистское произведение «малой формы». При этом, конечно, следует помнить о главном — текст не должен описывать то, о чем читателю-зрителю уже рассказал снимок, а давать новую информацию, как правило, выходящую за рамки кадра, обладающую способностью абстрагировать и обобщать. Истина вроде бы азбучная, но как часто о ней забывают!
